Даже не знаю, что и сказать...
Вроде, надо бы спасибо. Но я уже столько раз это говорила... Вроде, надо бы о том, какие мы молодцы. Но об этом тоже говорили много. И не только я. Почему-то мне не хочется ничего говорить. Хочется сесть и вспоминать...

Вспоминать мой 9 класс. Мы ничего не умеем. Пишем с ошибками и первый раз тыкаем пальцем в клавишу компьютера. На экране появляется буква... Круто! Что такое статья? Что делать с человеком, который на все твои каверзные вопросы, отвечает только «да» или «нет»? Как сделать так, чтобы хоть одна из десяти статей в номере начиналась не с нашего любимого «Здравствуйте»? Любимая (и еще не самая дурацкая) опечатка того времени – «глаз вопиющего в пустыне».
Первый номер. Практически нечитаемый шрифт (он станет частью нашего фирменного стиля). Мой соредактор (батюшки, как же это пишется?), Женя Прокофьева (Женька, ты еще жива?). Коротенькие, смешные статьи. Бойкие, но детские. Сашка Аранович - заведующий технической частью (вот хохма, а!) Понимаем, что ночь - лучшее время для работы. Тихо, спокойно и никто не мешает. Спим на диване в библиотеке, в ожидании первой пары. Ссоримся. Выпендриваемся. Влюбляемся...

То ли 10 класс, то ли 11... Нет, скорее 11. Первая редакция. Смешная такая! Вся разваливается! Каждый тянет в свою сторону. Каждому хочется быть главным, но работать поменьше. Я ее почти не помню. Андрей Горлов, Наташа Чикулаева, Андрей Бессараб, Миша Жердев... Все такие яркие, и все такие непутевые. Наверное, именно поэтому КПД беспрецедентно низкий.

И вдруг: «Кать, а, может, мы газету поделаем?» - это Олег Васильев, в простонародье Вася. Действительно, почему бы и нет? И началось: Женя Астапенко, Алиса Василенко, Юля Колтышева, Оля Иванова, Катя Алексеева, Даша Склярова... Шквал! Отпад!
Газета - это не работа. Это удовольствие. Это стиль жизни. Душа поет. Статьи не требуют корректуры. Материалы пишутся на уроках и в метро, коллективно и по телефону. Мы обнаруживаем, что можем, знаем и умеем все. Мы впервые хладнокровно выслушиваем критику в свой адрес. Мы занимаем безоговорочное первое место на торгах. Мы занимаем призовые места на городских конкурсах. Мы круты до безобразия. Как-то незаметно и очень корректно среди нас появляется Влад Иванов. И начинает неудержимо философствовать... Чем до сих пор и занимается. Вася шутит. Алиска анализирует и не влезает даже в подвалы (кто видел ее статьи, тот меня поймет). Катя режет правду-матку, доводя до слез нежных бизнес-школьников. Женя творит чудеса с компьютером - он единственный, кто умеет сформатировать текст треугольничком (в ворде, прошу заметить). Они ушли очень неожиданно. Вдруг. Как и появились. И самое обидное: все сразу. Я впервые поняла, что выпускной вечер - это трагедия. Моя личная трагедия. И еще поняла, что я этих людей очень люблю. До сих пор. И это, видимо, надолго. Боюсь, что навсегда...

Потом образовалась очень странная редакция. Куча новых людей. Они еще ничего не умеют. Мы их учим. Мы - это я и кусок старой редакции: Вася, Женя, Алиса, Влад. Мы читаем длинные лекции на различные темы и с умным видом правим статьи. Мы везем новеньких на дачу. Мы их балуем и кормим шашлыками. Самое яркое впечатление - представление газеты в начале года. Мы забыли текст. Мы мало репетировали. Зато много волновались и суетились... Мы вообще все забыли. Одним словом, слегка опозорились. Зато у нас появился гимн (придуманный за 15 минут в соавторстве с Валентиной Георгиевной).
Я все больше и больше удивляюсь: так называемые новенькие совсем непохожи на нас. Они серьезнее. Для них газета - это дело. Серьезное и нужное. Они говорят о свободе слова и демократии. Я в шоке. Никогда не смотрела на газету под таким углом. Но мне эта точка зрения симпатична. Эта редакция не заискивает. Она не развлекается. Она выражает свое мнение. Она вызывает уважение. И мое и школьной общественности. Она быстро учится и вскоре из собирательного образа «редакции» рассыпается для нас на отдельных людей. И я вдруг с ужасом понимаю, что это все серьезно. Я совершенно честно реву, если с ними ссорюсь. Мне плохо, если у нас что-то не получается. Мы впервые говорим о «Сухом законе», об отчислениях, о трагедии с «Курском», об отношениях с учителями не мимоходом, не шутливо... Это ново и странно. И очень приятно.

Почему-то мне не хочется ничего говорить. Хочется сесть и вспоминать. Тем более, оказалось, вспомнить есть что...